Первая чашка
«Бесовский напиток сей столь на вкус приятен, что должно нам освятить его и тем самым обмануть дьявола»
Папа Климент VIII
Как мы уже знаем, кофе появился в Венесуэле в 30-х годах 18-ого века. Однако ещё почти полвека его посадки носили очаговый характер, а создание кофейных плантаций в провинции Венесуэла оставалось уделом смелых предприни-мателей, с прицелом на будущее.
Плантации и асьенды уже были и на востоке, и на западе, и на севере страны, но для того чтобы кофе превратился в «движок венесуэльской экономики», ему предстояла взять высоту столичного предпринимательства.
Произошло это не без участия католической церкви. Как ни странно, столь априори консервативная организация, зачастую выступала новатором и первопроходцем, как в деле естественно-научных испытаний, так и в социально-политической и экономической сферах.
Конечно, к концу 18-ого века кофе уже не был для европейцев диковинкой, и вообще не был продуктом Нового Света, но его посадка в «Западных Индиях» до сих пор считалась амбициозным начинанием. Ситуация во многом парадоксальная: кофейный напиток появился и распространился в Америке гораздо раньше, чем кофейное дерево.
Первый удачный опыт с кофейным деревом в Венесуэле принадлежит отцу-иезуиту Хосе Гумилье. Он сделал экспериментальные посадки в верховьях реки Ориноко, после чего плантации появились значительно ниже по течению, у слияния рек Карао и Ориноко, потом круто повернули на запад и первые асьенды появились уже в Андах, на территории современных штатов Мерида и Тачира.
Очевидно, заметив столь успешные сельскохозяйственные проекты в провинциальной глуши, предприимчивые люди в Каракасе задумались. Одним из таких был монах-францисканец Хосе Антонио Гарсия де Мохедано, приходской священник поселения Чакао. Ныне Чакао – один из престижных районов Каракаса, фактически центр города, но на тот момент поселение было пригородом столицы. Так вот, Мохедано, будучи человеком деятельным, круто взялся за предприятие.
Оценил местность и нашёл её вполне пригодной для выращивания кофе. Для развития эксперимента он нашел себе компаньонов – ещё одного священника Педро Рамона Паласиос-и-Сохо (кстати, двоюродный дедушка Симона Боливара) и крупного землевладельца Варфоломея Бландина.
Сговорившись между собой, эти трое решили выращивать кофе в промышленных масштабах. Под реализацию проекта были выделены земельные мощности сразу трёх асьенд – Сан Фелипе, Бландин и Флореста, на территории которых предприниматели высадили 50 000 кофейных кустов. Случилось это в 1784 году, и в 1786-м уже собирали первый урожай.
Тут надо сказать, что главный землевладелец – Варфоломей Бландин, будучи французом по происхождению, обладал хорошим вкусом и склонностью к изящным искусствам. До начала кофейного предприятия его асьенды больше славились вечерами с музыкой и танцами, чем сельскохозяйственной продукцией.
Конечно, Варфоломей не упустил шанса закатить пир на весь мир. Устроил настоящий праздник урожая, со званным обедом, струнным оркестром, праздничными шествиями и танцами. Словом, выступил в духе венецианских купцов эпохи Возрождения. Естественно, в центре внимания этого празднества находился кофе. Отборные зерна церемониально обжарили и перемололи.
Первую чашку кофе из Чакао внесли в обеденный зал на серебряном подносе. Отец Хосе Антонио Гарсия де Мохедано, как автор проекта, был удостоен чести первым продегустировать напиток. Отведав кофейку, он выдал следующую сентенцию: «Благослови Господь, тружеников полей, чья опора суть постоянство и вера. Благослови Господь, плодородье плода сего, данного мудрой природой благочестивым людям».
После этих слов праздник продолжился, музыка не стихала до полуночи, дамы в белых платьях кружились в свете факелов под новомодные вальсы Моцарта, кавалеры попивали ром и попыхивали сигарами… Эх!
Главное же, с этого момента началась история экспорта венесуэльского кофе в Северную Америку и Европу, а район Чакао навсегда застолбил себе место на кофейной оси Венесуэлы.
Спустя некоторое время, после празднества кофейного урожая на гербе поселения появилась кофейная ветвь с красными ягодами, которая остаётся там и теперь.
А та самая чашечка, из которой прозорливый монах-францисканец Хосе Антонио Гарсия де Мохедано сделал первый глоток кофе, выращенного в столичном округе, до сих пор хранится в Музее колониального искусства, в Каракасе.